чтоб с кем-нибудь из нас тогда такое случилось. Теперь не тридцать третий и не сорок седьмой год, когда воровство можно было в какой-то мере оправдать. «Везуны» везут не из-за голода. А. М. Самсонов утверждает, что предателей были единицы. Да, если исчислять их от 180 миллионов человек. Конкретно же в каждом городе были свои полицаи. До самого Кенигсберга нам попадались батальоны РОА.[60] Они пополнили банды Западной Украины, отвергли призывы прекратить борьбу, продолжали зверски убивать, резать и вешать советских активистов, солдат и офицеров. Одной из таких жертв стал и мой сослуживец старшина Хрипунов, которого весной 1948-го повесили бандеровцы под Львовом, привязав его за ноги вниз головой к двум рядом росшим деревьям. Кое-кто старается все это забыть и сделать вид, что построение социализма происходило в обстановке полной идиллии. И Сталину от нечего делать, чтобы разогнать скуку, пришлось развлекаться репрессиями. Нужно все-таки по-большевистски смотреть правде в глаза, а то мы докатимся до того, что начнем Дзержинского и Ленина обвинять в красном терроре, ликвидации антоновщины и басмачества.
Конечно, теперь можно по-разному судить, допустил ли Сталин ошибку или сделал правильно, что не дал приказа на мобилизацию и не подтянул резервы к границе. Условно можно предположить, что Сталин отмобилизовал к началу войны 6 миллионов человек,[61] подтянул их к границе и вооружил примерно каждого пятого винтовкой, каждому восьмому дал карабин и каждому двенадцатому вручил автомат, тогдашний ППД.[62] Чем же он вооружил остальных? Белыми носовыми платками или — для устрашения противника — деревянными макетами винтовок, при помощи которых мы учили приемы: «Длинным, коли!»
В первый период войны мы отступали не потому, что нас было мало у границы, что недоставало храбрости у личного состава РККА, а потому, что Германия имела над нами колоссальное превосходство в моторах, в новейших типах танков и самолетов, в автоматическом вооружении и артиллерии. Чтобы остановить и уничтожить массу танков, поддерживаемых с воздуха сотнями самолетов, одной храбрости, согласитесь, мало. У нас почти не было автоматов и даже половины необходимого количества пулеметов в каждом отделении. Наши самолеты — ТБ-2, ТБ-3 и родные, но фанерно-брезентовые «Чайки» — не могли и своей малочисленностью, и по прочности, и по мощности противостоять «юнкерсам», «фоккевульфам» и «мессершмиттам». В первые месяцы войны они почти безнаказанно издевались над нами, бросая на наши головы бомбы, пустые бочки из-под бензина и даже куски железнодорожных рельсов. Они и это могли себе позволить от наглости. Мы плакали от злости и досады, наблюдая, как в неравном бою погибали наши соколы, а ведь геройства им было не занимать. Если бы Вы, Александр Михайлович, видели, сколько попало в плен к немцам наших красноармейцев, которых прижали к Днепру танки и мотопехота, поддерживаемые с воздуха сотнями «юнкерсов» и «мессеров»! Они кружились над кипящим кровью Днепром в чертовой карусели. Мне и немногим другим переплыть Днепр у Черкасс помогли тогда кони, и я избежал участи многих попавших фашистам в плен.
Может, теперь кто-то вздумает утверждать, что 23 августа 1942 года гитлеровцы вышли к Волге севернее Сталинграда лишь потому, что нас было мало, что сибирские и уральские дивизии не умели воевать, проявили трусость? Они все выполнили приказ Родины: ни шагу назад! Но что мы могли тогда противопоставить 4-му воздушному флоту Рихтгофена и бронированному кулаку из 250 танков, который прошел через нас на 16-километровом участке фронта и вышел к Волге? Котлубань и Ерзовка видели и помнят, как, истекая кровью, в огне и дыму обугливалась, рвалась на куски от бомб и снарядов сталинградская земля, на ней умирали, сдерживая оголтелых гитлеровцев, а оставшиеся в живых воины 1-й гвардейской и других армий переходили в контратаки. Потом мы, получив новую технику, начали учить захватчиков, как искать дорогу до фатерлянда.
Давая оценку событиям, историк не имеет права забывать, что нашему народу и его Красной Армии пришлось скрестить оружие с противником не в эпоху Чингисхана, когда численность рати, физическая сила воинов, меч да копье решали исход битвы в ближнем бою. Эпоха моторов изменила характер боя. Численного превосходства и храбрости для одержания победы стало слишком мало. Сбивать самолеты из винтовок, даже залповым огнем, равносильно ожиданию выигрыша в лотерее… Но и в тяжелое время войны, когда бронированные клинья вермахта еще таранили наши фронты, молодому тогда Курчатову поручили начать работы по расщеплению атомного ядра. Предвидели, что империалисты никогда не оставят нас в покое. И мы уже 42 года удерживаем преступную руку империалистов, которые тянутся к пусковым установкам ядерных ракет, чтобы развязать новую мировую войну. Этого забывать не следует.
2 апреля 1987 г.
А. П. Новоселов, ветеран партии и труда, г. Томск. История — лучший учитель
Очень долго мне пришлось ждать, когда откроется истина о причинах крупных наших поражений в начале Великой Отечественной войны. Вы правы, что Сталин не был великим полководцем. Я считаю, что из 20 миллионов погибших в этой войне 10 миллионов — по вине Сталина. Да, вероятно, столько же погибло перед войной, в том числе крупные военные специалисты, партийные и хозяйственные руководители, начиная с истинного большевика-ленинца Сергея Мироновича Кирова, затем первых Маршалов Советского Союза В. К. Блюхера, М. Н. Тухачевского, А. И. Егорова и других военачальников. А сколько погибло преданных партии коммунистов и честных, добросовестных тружеников. Вначале списывали на Ежова, затем на Берию, но разве Сталин об этом не знал и не видел?
1 мая 1935 года в Хабаровске был парад войск, где В. К. Блюхер у нас, молодых красноармейцев, принимал присягу. Затем я Василия Константиновича видел еще два раза. И вот после службы в армии работал на строительстве Уральского алюминиевого завода. Здесь настали темные дни нашей жизни. Приходишь на работу — сегодня одного арестовали, завтра — другого. У нас на УАЗе арестовали начальника строительства, главного инженера, директора и многих других работников. Но когда я услышал, что арестован В. К. Блюхер как «враг народа», я вновь долго переживал и считал, что это грубейшее нарушение партийных и советских законов.
Все эти стоны массовых арестов Сталин видел и знал, а наши враги радовались этому. Органы НКВД вышли из-под контроля нашей партии.
История — лучший учитель, поэтому об ошибках, допущенных при становлении и развитии нашего общества, надо говорить открыто и прямо. К сожалению, например, производительность труда у нас в промышленности по сравнению с США такова: 1913 год — 11 процентов, 1950-й — 30, 1960-й — 44, 1970-й — 53, 1980-й — 55, 1985 год — 55 процентов.[63] Эти цифры говорят о
